Ю. Фрумкин-Рыбаков
МИНУВШЕЕ - ВЕК ХХ ©
Рукописи не горят…
О.Ф. Данилевский
ВОСПОМИНАНИЯ-9
БАТУМСКОЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПЕТРОГРАД
Вернулся в Батум. В училище были организованы занятия. Шли лекции, однако, с каждым днём становилась яснее бесперспективность затеи с грузинским Военно-морским училищем. Наша компания , Боб Муратовский, Леша Акулов и я, и подключившиеся к нам Митя Филатов, Дима Ступин и еще кто-то, начали подумывать о возвращении в Петроград.
В феврале 1923 года мы подали заявления с просьбой откомандировать нас в Петроград для поступления в Морское инженерное Училище. Через несколько дней мы были уволены, при этом в выданных нам документах у всех ребят было написано " по собственному желанию", а у меня и Димы Ступина, что мы отчисляемся, как националисты и великодержавные шовинисты.
Это были волчьи билеты и силу их мы вскоре почувствовали. По дороге я задержался на несколько дней в Баку, потом должен был доехать до Тихорецкой, где останавливался Митя Филатов, и вместе с ним ехать до Москвы, где нас должна была ждать остальная компания. И вот мы с Филатовым добрались до Ростова. На вокзале так забито, что ступить некуда, о покупке билетов и думать нечего. Обратились к военному коменданту - полный отказ! Тогда я решил показать свое удостоверение - действие мгновенное, как будто явились прокаженные. Немедленно было выдано два билета - только убирайтесь поскорее.
И вот мы в Петрограде.
Явились в Управление военно-морских учебных заведении. Говорим, что приехали для поступления в Инженерное училище.
Принимал нас симпатичный молодой "комсостав". Мне показалось, что я его знаю, да и он поглядывал на меня также.
Приема, говорит, сейчас нет, будет осенью, пытайтесь на общих основаниях, а пока давайте документы.
Тут началась комедия - мы начали предъявлять то денежные аттестаты, то арматурные списки на получение обмундирования.
Махнув на нас рукой, он вышел, сказав:- Ладно, разберусь без вас". Вернувшись, подивился нашел смелости, намекая, по-видимому, на меня и Ступина, и говорит - все, что могу для вас сделать, это направить в квалификационную комиссию для установления военной специальности и направления на службу на флоте.
Мне установили звание старшины рулевого, которое я имел при поступлении в Училище командного состава флота в 1920 году,
для меня это была путёвка в жизнь! Такое же звание получил Митя Филатов, учившийся, в свое время в Ростовском мореходном училище и проходившем специальную практику, а остальные были направлены в школы для получения морской специальности.
Мы с Митей получили назначение в Кронштадт, я на эскадренный миноносец "Выносливый", а Митя на "Внушительный".
Это были однотипные старые миноносцы, угольщики, стоявшие рядом, борт о борт.
Так начался новый этап в моей истории.
И ВНОВЬ СЛУЖБА НА ФЛОТЕ
Я всегда с теплым чувством вспоминаю свою службу на «Выносливом» - и потому, что жили дружной семьей - команда была небольшая, все знали друг друга, и потому, что все время находились в плавании, в деле.
Наш дивизион миноносцев : "Выносливый", "Внушительный", "Инженер-механик Дмитриев" и "Инженер-механик Зверев"
входили в отряд траления. Лето 1923 г. было горячее - шла торговля с заграницей, и мы обязаны были гарантировать безопасность
плавания иностранных пароходов. А мин было набросано и нами, и немцами, а возможно и англичанами за время войны
1914-1917 г.г. немерено.
Миноносец "Выносливый" в Кронштадте
В основном в тралении участвовали "Выносливый" с "Внушительным". Они ходили в паре, привязанные друг к другу тралом,
который волочился сзади них. Идея трала, состоявшего из стального троса, растягиваемого специальными поплавками, заключалась в том, что если на его пути попадается мина, трал подсекает минреп - тросик с якорем, который удерживает мину на определенной, заданной глубине, и мина всплывает. При этом предполагалось, что осадка тральщиков позволяет им проходить над минами, не задевая их.
Само траление заключалось в следующем: два тральщика, подойдя к заданному квадрату моря становятся на определенны курс
вдоль кромки квадрата, и идут параллельным курсом до конца квадрата. Тральщик, идущий внутри квадрата, бросает вешку,
отмечающую линию следующего захода. Тральщики разворачиваются на 180° и идут обратным курсом. И так, пока не будет прочесан весь квадрат. И так весь день и следующий, до тех пор, пока хватает угля. Тогда быстренько возвращаемся в Кронштадт, быстренько грузим уголь (всей командой) и вновь туда же. Работа изматывающая.
А вот что написал В. Сурганов в своей монографии «Леонид Соболев»:
«Леонид Соболев, бывший в ту пору флагманским штурманом отряда траления, писал: " В отряде, которому прокладывал боевые курсыфлагманский штурман, роль тральщиков выполняли и другие корабли. В их числе были и старые миноносцы, которым
на долю выпало "контрольное траление"… Заведя трал, они быстро носились по необследованным районам с удивительным спокойствием, - удивительным, ибо их осадка, глубокая осадка миноносцев, не давала им никакой гарантии не стукнуть
по мине собственном форштевнем раньше, чем ее обнаружит волочащийся сзади трал. Это небезопасное занятие считалось нормальным, и в этой школе воспитывались из молодежи новые кадры Красного флота".
То же пишет и сам Л. Соболев в рассказе «Моря и океаны» (Сборник «Морская душа»).
«Развлечением было, когда нас посылали на уничтожение плавающих мин, сорвавшихся с якоря. Для этого на шлюпке подходили к мине, осторожно, чтобы не стукнуть по взрывателю, один удерживал мину, другой, перегнувшись через него, подвязывал пироксилиновый патрон и поджигал бикфордов шнур, после чего шлюпка отходила на почтенное расстояние. Взрыв высоким фонтаном взмывал вверх».
А еще развлечением была шлюпка - распашная, шестёрка, старшиной которой я был. На миноносец пришло несколько комсомольцев первого набора. Совсем зеленые салаги. Их я натаскивал первым азам флотской премудрости и, в том числе, шлюпочному учению. Ходили на веслах и под парусом.
Однажды рискнул даже выйти под парусом до Ораниенбаума. Ребята слушались меня беспрекословно, чему я был весьма горд.
Это в полной мере пригодилось, когда налетел неожиданно шквал, и надо было четко выполнять команду.
В июле на форту "Павел" возник, пожар. Форт не жилой, там был склад старых мин. Потом был взрыв. Мы забрались на стенку, ограждавшую гавань, ожидая , что будет дальше. Однако, пожар прекратился, по-видимому потушенный взрывом. Потом мы узнали, что с "Авроры", стоявшей на внешнем рейде, была послана шлюпка с курсантами для тушения пожара и в результате взрыва погибло нисколько человек, курсантов.
А потом ко мне на «Выносливый» пришёл Николай Дружинин и попросился переночевать. Он был на «Авроре» в учебном плавании и его, неожиданно, отчислили из Училища.
Осенью, после довольно скучных маневров флота, меня перевели в Баку, в Каспийский флот. Это было сделано по просьбе мамы, она очень хотела, чтобы я был с ней. Митька Филатов не захотел оставаться один, подал рапорт о переводе, и мы с ним вместе вновь поехали на юг.
Мне грустно было расставаться о "Выносливым", его комсоставом и командой, которые хорошо меня приняли и многому научили.